Молодой концлагерь - Стр.1
СУДЬБА ХЕВФТЛИНГА.
Там вдалеке моё осталось счастье,
Моя семья и мой любимый сын,
А я в плену, где тёмное ненастье
Делю с моими думами один.
И кулаки сжимаются до боли,
И я хочу на крыльях улететь
Туда, где синь морей, где светит воля.
УВИДЕТЬ ВСЁ – тогда хоть умереть.
Автор - БЕЗВЕСТНЫЙ РУССКИЙ
ЧЕЛОВЕК.
Передо мной небольшая книга на 80 страниц, жалко без крышки, а в ней сгусток боли и любви. В ней, правда, - страшная, жестокая о человеческой судьбе во время войны и о прекрасном чувстве Великой Любви к ЖИЗНИ.
ВСЁ, ЧТО Я НАПИСАЛ
Всё, что я написал за короткие годы,
Всё, что выстрадал в камерах тесных,
Пронеслось и промчалось речным ледоходом,
Не стяжал себе славы я в песнях.
НО ВЕДЬ Я И ПИСАЛ НЕ ДЛЯ СЛАВЫ,
Я ЛИШЬ СЛУШАЛСЯ ГОЛОСА СЕРДЦА.
Пусть погибнут стихи, но по праву
Будут вместе со мной перед смертью.
И я знаю, что жил не напрасно,
Что свой долг выполнял я посильно,
И сегодня скажу: ЖИЗНЬ ПРЕКРАСНА,
ХОТЬ В КОНЦЛАГЕРЕ Я У БЕРЛИНА.
ЖИЗНЬ ПРЕКРАСНА, друзья, не теряйтесь!
И надейтесь на лучшие дни.
Эти дни вы, как друга, встречайте.
ВЕРЬТЕ МНЕ, недалёки они!
Раньше в издательстве «Правда» (город Москва) выпускалась серия «Библиотека «Комсомольской правды». Книгу «Он вернулся к тебе, Россия!» из этой серии за № 3 купила в 1959 году. Тогда - я только что окончила школу и вступала во взрослую жизнь, а теперь уже прабабушка. Всю жизнь храню в личной библиотеке и считаю, что место этой книги только в музее. Она уникальна и бесценна для потомков. Много возвели концлагерей фашисты в самой Германии.
Люди Мира на минуту встаньте!
Слушайте, слушайте, звучит со всех сторон.
Это раздаётся в Бухенвальде колокольный звон,
колокольный звон.
(Песня).
В Бухенвальде узники сами освободили себя 11 апреля 1945 года. В первых числах апреля 1945 года войска союзников находились в 25-30 километрах от лагеря и стояли там 2 недели… 14 апреля подошли американские войска. В это время узники Бухенвальда самостоятельно, освободив себя, были на свободе и хорошо вооружены. О событиях в Бухенвальде писала в своей книге «Память и боль людская». Теперь по книге, хранящейся 61-й год в моей личной библиотеке, расскажу вам, читатели, о лагере смерти Заксенхаузен. Безмерная благодарность всем, кто участвовал в создании и издании книги «Он вернулся к тебе, Россия!» (1959). Меньше чем в часе езды от Берлина, на окраине города Ораниенгбург, справа от дороги, за редкими соснами, видны высокие каменные стены со сторожевыми башнями. Это и есть Заксенхаузен. Шестьдесят семь приземистых, похожих на конюшни бараков, ревири – санитарные помещения, где эсэсовские лекари проводили свои «опыты», виселицы, повалы, где заживо гноили людей, и крематории, где их сжигали, были построены на месте могучего соснового бора. Лагерь, распланированный с чисто немецкой аккуратностью, тюрьма, город-ад, «население» которого приближалось к четверти миллиона человек. (~ 250.000!!! – Д.В.). 9 лет – с 1936-го по 1945-й – здесь каждый день расстреливали, душили газами, убивали, вешали и сжигали людей. 9 лет, изо дня в день, пока 23 апреля 1945 года последние 3 тысячи (3.000!!! – Д.В.) ещё живых узников Заксенхаузена не были освобождены Советской Армией.
«… Когда советские войска стали приближаться к Заксенхаузену, командование лагеря по указке Гиммлера начало заметать следы совершённых преступлений. Значительная часть узников была уничтожена на месте, остальных гитлеровцы погнали на север, рассчитывая утопить в Балтийском море. Это был настоящий марш смерти. Мы шли, голодные и оборванные, отставших пристреливали на месте. Более ста километров пройденного пути были устланы трупами. Русские, немецкие, норвежские и другие товарищи поддерживали друг друга. До Балтики оставалось немного, когда нас освободили советские танкисты. Помощь пришла вовремя. Ещё немного – и снами успели бы расправиться. Танкисты спасли заключённых многих национальностей, в том числе и небольшую часть советских военнопленных. Остался в живых и мой друг Пётр. Я встретился с ним уже после войны, он был в форме солдата Советской Армии», - рассказывает МИРЧИНСКИЙ. В Бонне состоялся судебный процесс, над бывшими надсмотрщиками лагеря Заксенхаузена Густавом Зорге и Вильгельмом Шубертом.
… Страшные подробности можно прочесть в судебных отчётах. Палачи, уверенные в снисходительности боннских «судей», рассказывают о своей «работе» спокойно и обстоятельство, с омерзительной откровенностью. Зорге, например, водил группы узников в баню. Ничего не подозревавшие люди, раздевались, и тогда их окатывали холодной водой. После этого выводили на мороз. Спустя два часа появлялся Зорге.
- Вы ещё живы? - спрашивал он замерзающих людей. – Прекрасно. Тогда повторим это ещё раз…
Как-то раз в лагерь привели очередную группу советских военнопленных, их было 102, а в лагере ожидали 100. Открылись ворота, 100 израненных и измученных людей вошли в лагерь. Двух оставили у ворот. Шуберт расстрелял их, даже не выходя из комнаты, через окно. Один из свидетелей слышал, как Шуберт хвастался другому надсмотрщику:
- За одну только ночь я убил более ста русских, а ты – только пятьдесят…
… На суд прибыли 160 свидетелей, среди них бывшие узники Заксенхаузена из обеих частей Германии, из Чехословакии, Польши, Норвегии, США, Бельгии. Но на суде активно выступают и «свидетели» другого рода. Бывший «лагерфюрер» Заксенхаузена Август Кольб, на совести которого тысячи убийств, не краснея, утверждает на процессе, что все надсмотрщики лагеря были … мягкими, обходительными, гуманными. Кольб на свободе, он является… свидетелем защиты! На свободе и главный врач лагеря «гауптшарфюрер СС» Гейнц Баумкеттер, проводивший опыты над людьми и убивший сотни узников. На том же суде в качестве свидетеля и опять-таки защиты выступал бывший «унтершарфюрер СС», живущий ныне в Западном Берлине, Фридрих Мейерхофер. В своих показаниях он нагло выгораживал убийц, а перед тем, как покинуть зал, подошёл к Зорге, демонстративно пожал ему руку и во всеуслышание заявил:
- Всего хорошего, партайгеноссе! (Так в гитлеровские времена называли друг друга члены фашистской партии). Фашисты наглеют. Они готовы снова повторить всё то, что было, готовы снова покрыть Европу сетью концлагерей, разжечь огонь в печах крематориев. НО ЛЮДИ НИЧЕГО НЕ ЗАБЫЛИ. Могут исчезнуть таинственным образом некоторые архивные материалы о злодеяниях гитлеровцев, могут стереться, пожелтеть страницы книг и газет – ЛЮДИ ПОМНЯТ ЗАКСЕНХАУЗЕН. Проходят годы, вырастают дети, А СОБЫТИЯ ЗАСТАВЛЯБТ ЛЮДЕЙ СНОВА И СНОВА ВОЗВРАЩАТЬСЯ К ТОМУ, ЧТО ПЕРЕЖИЛИ МНОГО ЛЕТ НАЗАД ОНИ САМИ ИЛИ ИХ ОТЦЫ И СТАРШИЕ БРАТЬЯ. Это писалось в 1959 году. Печально, но накануне Юбилея 65-летия Великой Победы мы читаем, слышим и видим вопиющие факты вандализма, жестокости, преступного отношения к истории и сохранению памяти о людях, подарившим нам жизнь. Что это? Наше незнание истории и безрассудное отношение к ежедневной заботе каждого из нас о сохранении мира и жизни на земле. Для чего же дан ум человеку? Ведь такое отношение к урокам истории ОПАСНО для самого человека и жизни. Этому учит и Заксенхаузен.
О ВЕСНЕ И ВИСЕЛИЦЕ
(Отрывок)
Весна и здесь, в Германии чужой,
Пьянит, но вместо роз – зловонный запах
Чадит из крематория. Слезой
Здесь всё орошено. Здесь смертью пахнет.
А вместо старых лип я вижу эшафот.
С верёвкой в мыле, с тесною петлёй,
Гестаповец несчастного ведёт
«От мук избавить, вечный дать покой».
Не верится, что чудною весной,
В прекрасный вечер на закате солнца,
Безжалостной, жестокою рукой
На эшафоте чья-то жизнь порвётся.
И мириады звёзд блистают в высоте,
Луна за тучи прячется от страха.
На площади кончается аппель**,
На пост становится ночная плаха.
ТРУБА КРЕМАТОРИЯ.
Ранним утром стою на аппели,
Взор невольно туда устремлён,
Где горящие искры взлетели
И последний послышался стон.
Та труба пред глазами маячит
Страшным символом нашей судьбы,
Смерти страх и… спасенье. И, значит,
Продолжение нашей борьбы.
Сколько жизней родных пролетело
В неизвестность по этой трубе!
НЕ СО СТРАХОМ, А С ГОРДОСТЬЮ СМЕЛОЙ
ЖДУ ТОГО, ЧТО НАЗНАЧЕНО МНЕ!
Может, завтра я буду повешен,
Может, буду отравлен в тиши
И пойду в крематорий зловещий –
Символ смерти на нашем пути.
ЕСЛИ Б ТОЛЬКО ДАР РЕЧИ ИМЕЛА
ЭТА СТРАШНАЯ, ЗЛАЯ ТРУБА,
О ВЕЛИЧИИ НАШЕГО ДЕЛА,
СКОЛЬКО ТЫ РАССКАЗАТЬ БЫ СМОГЛА!
… Настоящее имя этого человека не Станик, а Мирчинский, Владислав МИРЧИНСКИЙ. Станик – это имя, которым его назвали в лагере и под которым он известен тем из узников Заксенхаузена, кто остался в живых…Мирчинский знает русский язык…
- Простите, что я нескладно говорю. В концлагере я изучил пять языков и немного их путаю. Говорить по-русски научился у двух товарищей – русского и украинца, имён которых не помню. Да я и свою фамилию едва не забыл за СЕМЬ ЛЕТ пребывания в Заксенхаузене, ГДЕ Я БЫЛ ВСЕГО ЛИШЬ ХЕФТЛИНГОМ (ЗАКЮЧЁННЫМ) № 18279.…Скажу коротко о себе. Работал шахтёром в Вестфалии. Когда мне исполнилось 20 лет, вступил в Коммунистическую партию Германии. После захвата власти Гитлером вёл подпольную работу. В 1934 году был схвачен агентами гестапо при расклеивании листовок. 4 года провёл в тюрьмах, а затем был переведён в Заксенхаузен. Советских людей я впервые увидел в конце 1941 года, когда в наш концлагерь прибыла первая партия военнопленных – 2.000 ЧЕЛОВЕК. Даже мы, видавшие виды узники, содрогнулись, узнав, ЧТО ВСЕХ ЭТИХ ЛЮДЕЙ ЗАГНАЛИ В ОДИН БАРАК, РАССЧИТАННЫЙ НА 240 ЗАКЛЮЧЁННЫХ. 4 ДНЯ ИМ НЕ ДАВАЛИ НИВОДЫ, НИ ПИШИ, ЛЮДИ УМИРАЛИ СОТНЯМИ. Позже я ближе познакомился с некоторыми РУССКИМИ ВОЕННОПЛЕННЫМИ. Одного из них звали Пётр. Я узнал, что он студент из Ленинграда. Это был настоящий товарищ, человек сильной воли. И ПЁТР И ДРУГИЕ РУССКИЕ НЕ ХОТЕЛИ СКЛОНЯТЬ ГОЛОВУ ПЕРЕД ГИТЛЕРОВЦАМИ. ОНИ БОРОЛИСЬ, НЕСМОТРЯ НА САМЫЕ ТЯЖЁЛЫЕ УСЛОВИЯ, В КОТОРЫЕ ИХ ПОСТАВИЛИ.… СОВЕТСКИХ военнопленных прошло через лагерь ~20.000. ДВАДЦАТЬ ТЫСЯЧ ВОЕННОПЛЕННЫХ!