Молодой концлагерь - Стр.2
«Мне хочется сообщить Вам об одном эпизоде. В середине февраля 1944 года один из руководителей лагерного подполья, немецкий коммунист Курт ПХАЛЕН, сообщил мне и моему другу Петру ВАСИЛЬЕВУ сводку Совинформбюро и попросил написать и распространить листовку. Мы написали листовку и подкинули её в некоторые бараки. Через два дня серб СЛАВКО передал мне… нашу же листовку. Но к тексту, переписанному мной и Васильевым, были добавлены стихи о Родине. Распространяли мы листовки только в трёх блоках - №№ 63, 54, 67. Значит, в одной из них сидел поэт…
А.Я. МИЛЕНЬКИЙ,
бывший узник Заксенхаузена».
«Я находился в блоках №№ 23, 52, 54, 65, 67. Стихи здесь читали Михаил и Аркадий. Стихи, подобные напечатанным в «Комсомольской правде», я слышал от узника 43-й или 44-й тысячи номера по имени Пётр, уроженца Харьковской области. Фамилии его, к сожалению, не помню.
Ф.И. ГУЗЕЙ,
бывший узник Заксенхаузена.
Был в лагере под № 55219 с 31/ Х11 1942 г. По 20/ 1V 1945 г.». В Речице журналист А. Голышев и горвоенком подполковник А. Марченко расшифровали ещё один акростих. Вот он:
Когда кончатся наши страдания,
Отраднее станет жизнь,
Лесов и полей родных дыхание
Юности скажет: вернись!
Жизнь вернётся к нам снова.
Новые дни прилетят,
И громкое грозное слово
И месть над землёй прозвучат.
В родную страну мы с тобою вернёмся,
Аллеями парка родного пройдёмся,
Наших увидим девчат.
На этот раз из начальных букв каждой строки отчётливо образуется другое имя – КОЛЮЖНЫЙ ИВАН. Отсутствие буквы «ы» легко объяснить: невозможно найти слово, начинающееся на эту букву. По той же причине буква «й» заменена на букву «и».
… Ясно также, что автора и Ивана Колюжного связывала большая дружба. Видимо, Колюжному посвящается не только акростих, но и несколько соседних стихотворений. Одно из них посвящено «Ив. Ив.», другое носит название «На память Ив. Кол-ому». Есть и ещё один характерный факт. В то время, пока один из наших корреспондентов был в Речице, другой в Нейхагене, близ Берлина, встретился с бывшим заключённым Заксенхаузена Францем РИСОМ. У Риса сохранились три списка рабочих команд. В одном из них под номером 101.181 встречается фамилия Колюжный. Команду, в списках которой числился Колюжный, летом 1944 года перевели в Бухенвальд. К сожалению, тов. Рис, следовавший сам с этой командой, не помнит Колюжного в лицо. Но зато этот факт – перевод в другой концлагерь – как нельзя лучше согласуется с той биографией Колюжного, которая намечена в стихах неизвестного солдата. В стихотворении «Бывает в жизни так», посвящённом «Ив. Ив.» и написанном примерно летом 1944 года, так и сказано: «Сегодня уезжаешь… Будь смел в пути…».
БЫВАЕТ В ЖИЗНИ ТАК…
Посвящается Ив. Ив.
Бывает в жизни так, да и нередко,
Встречаешь человека невзначай,
И в памяти останется отметка,
И сила дружбы сразу горяча.
Вот так и я недавно встретил друга,
Его нигде я раньше не видал,
Но в этот час душевного недуга
Зерном жемчужным он мне просиял.
Да, новый друг, я верю: мы живём
И всей душою к Родине стремимся,
Чрез все мучения и тяжести пройдём,
И всё ж в Россию снова возвратимся.
Ты уезжаешь. В сердце ты моём.
Будь смел в пути – ведь наше дело живо.
ТЫ СЕРДЦЕ НЕ УНИЗЬ ПЕРЕД ВРАГОМ,
Неси идею нашу горделиво.
ВЕСТИ ОБ ИВАНЕ КОЛЮЖНОМ
Недавно в редакцию пришло сообщение бывшего узника Заксенхаузена № 68203. «Дорогая редакция! – пишет он. – Спешу сообщить вам следующее. В июле 1943 года я вместе с Василием ЗАВЬЯЛОВЫМ, младшим лейтенантом из г. Коломны, сидел в карцере концлагеря близ г. Кюстрина за побег. На 20-ый день после истязаний нас перевели в Заксенхаузен. Здесь я познакомился с Иваном Колюжным, лет 25. С помощью старого немецкого коммуниста Вилли ЧЕХЕРА мы включились в работу лагерного подполья.
Иван часто читал мне стихи. Помню, он наизусть прочёл почти всего «Демона» Лермонтова. Слышал я от него и стихи об Отечественной войне. Однажды Колюжный прочёл нам стихи о крематории и признался в авторстве их. СТИХОТВОРЕНИЕ «Я ВЕРНУСЬ ЕЩЁ К ТЕБЕ, РОССИЯ!» Я ЛИЧНО СЛЫШАЛ В КОНЦЕ 1943 ГОДА ОТ ИВАНА КОЛЮЖНОГО перед нашим расставанием: я был переведён в другой лагерь. Иван был, насколько мне помнится, офицером.
А. УСИКОВ,
бывший узник Заксенхаузена».
Значит, и правда был в лагере такой русский человек, Иван Колюжный. Он был мужествен и глубоко предан Родине. Он писал стихи. Но снова вопрос: он ли был автором основных стихов блокнота? Скорее всего, он был лишь близким другом автора, его единомышленником. Сквозь пытки и ужасы лагеря смерти они шли рядом, плечом к плечу.…Вот ещё одна история, связанная с именем Ивана Колюжного. Её рассказал нам бывший лётчик авиационного полка, ныне мастер Завода имени Лихачёва Владимир Ильич ИЛЬИН. 29 марта 1943 года, примерно в половине шестого вечера, под местечком Давыдовичи, близ Могилёва, был сбит советский самолёт, который пилотировал младший лейтенант Иван Петрович Колодяжный. Однополчане тяжело переживали эту потерю. Ваня Колюжный был комсоргом эскадрильи. Он писал стихи о Родине, о победе и часто читал их в кругу друзей. Все знали этого широкоскулого черноволосого парня, все любили его. Не хотелось верить, что он погиб. Правда, один из товарищей, ходивших на это задание вместе с Ваней, утверждал, будто уже над самой землёй от самолёта отделился человек с парашютом. Но достоверность этого сообщения вызывала сомнение. И вот, когда примерно через год наши войска, развертывая наступление, освободили Могилёв, командование дивизии, где служил Колодяжный, решило разыскать место его гибели. Найти разбившийся под Давыдовичами самолёт оказалось довольно просто, но останков лётчика ни в самом самолёте, ни поблизости обнаружено не было. Зато в нескольких километрах от этого места, на указателе, стоявшем на перекрёстке дорог, товарищи неожиданно для себя прочитали надпись: «Колюжный». Видимо, Ваня действительно успел прыгнуть с парашютом, и остался жив. Может быть, это о нём сообщает А. Усиков, может быть, это ему посвятил свой акростих неизвестный автор? Кто знает, возможно, и так. Во всяком случае, у нас нет никаких данных, противоречащих предположению Ильина.…А данные, говорящие в пользу такого предположения, есть. Вспомните стихотворение «Гибель героя» - ведь оно явно создано человеком, чья судьба была связана с авиацией…
ГИБЕЛЬ ГЕРОЯ
Подвесив бомбы, в кабину он сел.
Проверил свои пулемёты.
Взревели моторы, и он улетел
В закрытые мглою высоты.
И вот под машиной фашистский Берлин,
И штурман склонился к прицелу,
Но вдруг пулемёты хлестнули по ним,
От взрывов вокруг загудело.
Удар, и машина объята огнём,
И лётчик с сиденья свалился,
Но крепкое сердце работает в нём,
Он встал, за штурвал ухватился.
Сидеть невозможно и хватит ли сил,
Глаза возмущённо горели,
Он штурмана тихо о чём-то спросил,
И бомбы на цель полетели.
С трудом повернулся на друга взглянуть,
На друга, сидящего рядом,
Взглянуть, чтоб навеки спокойно уснуть,
И с другом он встретился взглядом.
Прыжок невозможен. Об этом он знал.
Сознание ему подсказало:
Он, молча рукой на состав показал,
Стоявший на главном вокзале.
Бандиты-фашисты и все, кто успел,
Бежали со страхом звериным,
Смотрели, как призрак горящий летел
На поезд, груженый бензином.
Взорвались цистерны, и море огня
Фашистский Берлин осветило…
Мы помним о вас, дорогие друзья,
За вас в эту ночь отомстили…
СТИХОТВОРЕНИЕ БЕЗ ЗАГЛАВИЯ
Где хлещут дождём проливным пулемёты
И слышится грозной «катюши» салют,
Где в небе суровом гудят самолёты,
Где жизнь за победу друзья отдают, -
ТАМ НЕТ НАС С ТОБОЮ. Обидно и больно
В такие великие, грозные дни
Томиться в плену у фашистов в неволе
И видеть страданья и муки одни.
Не мирится разум, беснуется сердце,
И ненависть руку сжимает в кулак.
УЖ ЛУЧШЕ ПОГИБНУТЬ ГЕРОЙСКОЮ СМЕРТЬЮ,
ЧЕМ ЖИТЬ НА КОЛЕНЯХ, КАК ТРЕБУЕТ ВРАГ.
27 января 1945 года.
Автор этого стихотворения известен:
Зинаида ГОЛУБЕВА (КУДРЯВЦЕВА)
ПЕСНЯ ДЕВУШЕК
ИЗ КОНЦЛАГЕРЯ РАВЕНСБРЮК
Мы живём по соседству с Берлином –
Островок, окружённый водой.
Там лежит небольшая равнина
И концлагерь за мрачной стеной:
Двадцать шесть деревянных бараков,
Кухня, бункер, ревир и батрит.
Ходят девушки наши без яков,
И март месяц холодный стоит.
Нас в четыре утра поднимают,
Второпях воду тёплую пьём,
А потом – на аппель выгоняют,
А потом – на работу идём.
Мы работы совсем не боимся,
Но работать для них не хотим,
Мы как будто поём. Веселимся.
А в душе своей горе таим.
ВЫШЕ ГОЛОВУ, РУССКИЕ ДЕВУШКИ,
БУДЬТЕ РУССКИМИ ВСЮДУ, ВСЕГДА,
Скоро каторгу эту оставим
И вернёмся в родные места…